Браха - Брейшит Рассказывает: Рав Исроэль Зельман
Качество воды в источнике зависит от множества причин: для того, чтобы она была по-настоящему чистой и вкусной, требуется сложнейшее сочетание разнообразных факторов (порой неожиданных для непосвященного). Состав, качество, температура воздуха и почвы, характер и частота осадков, и даже - нравы, обычаи и род занятий тех, кто живет в округе, - все так или иначе сказывается на том, какие ручьи из года в год текут в тех краях. Таково проникновение в смысл Мудрости Создателя: великое множество преград на пути к Вратам Постижения, множество почти невыполнимых условий (кажущихся излишними, даже несуразными для тех, кто далек от этой бесконечной дороги вверх). Необходимо не только идеальное соответствие самого человека Образу и Подобию (во всем - от мыслей до рациона питания), но и хотя бы "не диссонирующий" фон, минимальный уровень праведности людей, окружающих мудреца. Новый круг изучения Святой Торы кажется необходимым начать с новой, особенной возвышенности, с одного из тех имен, за произнесением которого открывается, как с горной вершины, потрясающий вид на теряющееся за горизонтом, недоступное для слабых человеческих глаз пространство. Великий праведник и учитель рав Йоэль Тейтельбойм, Сатмарский ребе станет нашим проводником в мир, в котором родниковая вода неправдоподобно чиста и вкусна; в мир, дверь в который могут открыть только идеально чистые руки. При прочтении "произведений" этого человека поражает не только и не столько объем знаний; слава Б-гу, за последние сто лет рав Йоэль был не единственным мудрецом, который исключительно свободно ориентировался во всей Традиции - ТаНаХе, Талмуде, Мидрашах, "Зоаре", "Первых" и "Последних" комментаторах, "Своде Законов", а также во всем обширном хасидском "литературном" наследии. Обезоруживает совсем другое - непонятное, невероятное зрение, гениальная способность видеть в этом безбрежном океане каждое течение, каждую волну отдельно, и, выбирая единственно нужное, нанизывать выделенные отрывки на идеально ровную "логическую нить". Правда, объяснение потрясающего явления под названием "рав Йоэль" неподобающе элементарно. Знаменитый наставник сатмарских хасидов сохранял святость даже тогда, когда многие (в том числе "очень большие" люди) шли на вполне логичные, действительно разрешенные, и даже очень полезные компромиссы. Не пожимавший "немытых рук", не дотрагивавшийся до нечистых денег рав Йоэль (благословенна память о святом праведнике) перелистывал святые книги только чистыми руками, никогда не ронял и не терял себя. (А как же другие великие? Они - с какими руками? Холило-холило! Не дай Б-г - бросить тень! Каждый из великих шел своей великой дорогой. А я- всего лишь пытаюсь объяснить, как Сатмарский ребе оказался на такой невероятной вершине постижения Святой Торы.) В тот же день и час, когда, в двадцать четвертый день года, в синагогах завершается чтение Свитка Торы, основную Святыню немедленно начинают читать с начала. "Радость Торы" (Симхас Тойро) - это радость от непрерывности изучения Б-жественной Мудрости, и эта идея оказывается настолько важной, что множество мудрецов во всех поколениях начинали книги своих объяснений Торы с раскрытия смысла того текста, который получается при соединении завершения Свитка с его началом. Конец последней главы "Везот Абраха" ("И вот благословление") говорит о величии Моше - Господина пророков. Свиток заканчивается так: "Не восстал больше такой пророк, как Моше- по всей руке сильной и всему страху великому, который делал Моше перед глазами всего Израиля"; "В начале сотворил Б-г небо и землю" - таковы первые слова Торы. Какая связь между завершением и началом, которые зачитываются именно в таком порядке в заключительный день осенних праздников? Первым делом рав Йоэль напоминает последнее в Торе объяснение великого Раши, и перед глазами буквально разверзается страшная, рассматриваемая под совершенно неожиданным углом зрения картина главного "коллективного преступления" в еврейской истории - греха "золотого тельца". Смысловая насыщенность в текстах Сатмарского ребе почти невыносима для среднестатистического еврея - постараюсь изо всех сил ничего не пропускать и нигде не спотыкаться. Итак. Раши пишет, что "страх великий", который Моше "сделал перед глазами всего Израиля", это, оказывается, разбивание "Скрижалей Союза" при возвращении с горы Синай. В Талмуде (в трактате Шабат) добавлено, что, когда Моше узрел все "безобразия с тельцом" и разбил скрижали, Вс-вышний сказал: "Молодец, что разбил" (буквально "Яшар кохаха" - "пусть будет такой же прямой сила твоя" - более или менее литературный перевод традиционной иудейской похвалы). В Мидраше разъяснено, что Моше, разбивая скрижали, добивался изменения статуса евреев, "изменивших Творцу": если не будет скрижалей, символизирующих Союз (то есть, "обручение" народа со Вс-вышним), удастся (может быть) добиться того, чтобы евреи фигурировали на Суде не как "замужняя", а как "свободная девушка" (пнуя), чей разврат хотя бы не квалифицируется как смертный грех. Многих мудрецов, однако, это объяснение удивляет: допустим даже, что Моше добился (с помощью разбивания скрижалей) временной приостановки "свадьбы" народа и Создателя; непонятно, чем это помогает, если иметь ввиду, что в данной ситуации вроде бы ничего не зависит от принадлежности к "избранному народу". Дело в том, что, исходя из "Семи заповедей сынов Ноаха", идолопоклонство - это "смертный грех" для представителя любого народа, даже если он никогда не получал Тору, и не был связан с Творцом какими-то особыми узами. Приводимый Сатмарским ребе ответ на это базируется на известных комментариях "Первых" мудрецов (ришоним), в которых разъяснено, что Золотой Телец не был идолопоклонством "в чистом виде". (Аарон ведь прямо говорит в Торе: "Праздник Вс-вышнему завтра". То есть, Создатель не был полностью удален из предложенной "программы".) К Вс-вышнему просто присоединили (не дай Б-г) некую другую силу. Подобное смешение называется в Талмуде шитуф (компаньонство), и существует вполне уважаемое талмудическое мнение, что этот самый шитуф, строжайше запрещенный евреям, для неевреев (так называемых "сынов Ноаха") не запрещен. Поэтому, стоило добиваться приостановки "бракосочетания" путем разбивания скрижалей, чтобы вернуть народ к "досинайскому" нееврейскому статусу и протаскивать что есть силы оправдательный приговор. (В качестве подтверждения правильности, легитимности указанных национальных различий в подходах к идолопоклонству, рав Йоэль немедленно приводит разъясняемый в книге "Ноам мгадим" классический комментарий Мааршо к другому месту Талмуда - трактату Йевамот. Наами говорит своей невестке Рут (стремящейся примкнуть к еврейскому народу): "Создатель запретил нам идолопоклонство" (подумай, мол, чего ты лишишься). Мааршо спрашивает: что это за странное предупреждение? Ведь всем "сынам Ноаха" вообще, и моавитянке Рут в частности, тоже запрещено идолопоклонство (это - одна из семи заповедей для неевреев). Этот вопрос "снимается" так же, как и предыдущий: "Нам запрещено всякое идолопоклонство, даже частичное" - говорит Наами, раскрывая глаза невестке на вышеупомянутый шитуф, "не столь страшный" для неевреев.) Далее рядышком с уже выстроенным (на основе завершения Свитка) "логическим частоколом" немедленно сооружается ("для сравнения") еще один - уже по поводу первых слов Торы. В талмудическом трактате Хагига рассказывается о том, что "десятью изречениями Вс-вышнего создан мир" (собственно, так и написано в прямом тексте Свитка - "И сказал Б-г: да будет свет- И сказал Б-г: да будет свод - и так далее). В Талмуде, однако, обращается внимание на то, что в рассказе о семи днях творения этих ключевых "И сказал" (проверьте) оказывается только девять; после чего объясняется, что первые слова Торы ("В начале сотворил Б-г небо и землю") - также приравниваются к изречению, итого - десять. Уже упомянутый Мааршо, в свою очередь, разъясняет, почему первое изречение - не такое, как остальные (почему оно начинается словом "брейшит" - "в начале", а не словом "вайомер" - "и сказал"). Небо и земля были сотворены не "Изречением", а "Мыслью" (бемахшава) - поэтому и не написано "И сказал". Расследование продолжается в книге "Шем миШмуэль": почему, собственно, именно небо и земля, а не что-то другое, были сотворены "Мыслью"? Чтобы ответить на это "Шем миШмуэль" приводит из Мидраша известное объяснение того, почему ангелы были сотворены, как говорит Традиция, во второй день, а не в первый. Так было сделано, чтобы никто не ошибся и не подумал, что какие-то силы принимали участие вместе с Б-гом в создании основных элементов творения. Так вот, если бы в начале Торы было бы "И сказал Б-г", "место для ошибки" обязательно осталось бы, потому что, как сказано в том же трактате Хагига, "от всякого изречения Вс-вышнего создается ангел". Небо и земля были сотворены "Мыслью", а не словом Создателя, именно во избежание этого; то есть, чтобы никто не думал, что при изготовлении и монтаже структуры мироздания имел место шитуф, компаньонство Творца и ангелов (созданных изречением), "без которых Он никак бы не обошелся". Тут рав Йоэль соединяет получившиеся логические картины, и получает смысл перехода от заключения Торы - к ее началу. Завершается Свиток прославлением Моше, который сделал перед глазами всего Израиля нечто "страшно великое" - разбил скрижали, чтобы приостановить процесс перехода народа в официальный "еврейский статус" и добиться оправданий соплеменников. Главная идея - то, что до присвоения статуса "избранного народа" шитуф (не могу не зарифмовать: соединение Б-га-отца и - упаси Б-же - Золотого Тельца) - дело, конечно, очень плохое, но пока что ненаказуемое. Далее (причем немедленно) Тору начинают читать с "Брейшит бара", чтобы решительно опровергнуть любое предположение об истинности, о возможности какого бы то ни было компаньонства Вс-вышнего с кем-либо. Шитуф, который, к огромному сожалению, "пригодился" в конце Свитка (в истории про разбивание скрижалей), тут же развенчивается в начале: там нет слов "И сказал Б-г", поэтому от изречений Творца не создаются ангелы и перечеркиваются любые предположения о том, что "компаньонство", это идолопоклонское замутнение Единства Создателя, может претендовать ("раз уж некогда помог оправдаться за тельца") на хоть какую-нибудь долю истины. Это - очень маленький, совсем не сложный, и далеко не самый многослойный комментарий Сатмарского ребе. Но это объяснение - первое в книге, и весьма символичное. Вся жизнь этого великого человека была посвящена теоретическому подтверждению и практическому утверждению того, насколько страшен и недопустим шитуф; того, что к признанию Существования и Единства Создателя нельзя ничего прибавить; того, что саму стройную, очень прихотливо и своеобразно действующую систему традиционных ориентиров ни в коем случае нельзя скрещивать с тем, что нарушает ее целостность, реформирует (то есть деформирует) всю шкалу ценностей - непреходящих и вечных.