Ваигаш Рассказывает: Рав Исроэль Зельман
Выход на первый план Йеуды - четвёртого сына Яакова - в истории Йосефа и его братьев, это - безусловная кульминация. Ради её подчёркивания Тора вдруг (на самом интересном месте) завершает одну главу и начинает другую. Нигде больше во всём Свитке вы не обнаружите такого неожиданного драматургического приёма: все главы заканчиваются на "чём-то", это - единственный случай, когда точка ставится в самой середине захватывающего сюжета. Йосеф приказывает подложить в сумку родного (и по матери, и по отцу) брата Биньомина свой "магический кубок", настигший братьев слуга Йосефа "обнаруживает" пропажу (то есть, раскрывает "кражу"), Йосеф (до сих пор не узнанный) объявляет братьям, что забирает (за воровство) Биньомина в рабы, а всех остальных "отпускает". В этой драматической, острейшей ситуации Тора вдруг ставит жирную точку, Моше (на горе Синай) делает в этом месте абзац, глава закончена. Следующая глава начинается в том же месте, с теми же персонажами и, что самое замечательное, в ту же самую минуту, в которую "завершилась" предыдущая. В человеческих произведениях - крайне редкая, странная "разбивка на сцены". Что же заканчивается на границе этих двух глав? Завершая вроде бы "не на чём" предыдущую главу, Тора приказывает остановиться и сосредоточиться на "немой сцене", возникающей после заявления Йосефа. Йеуда, поручившийся за Биньомина перед отцом всеми своими "загробными благами", выходит на первый план и, предложив (с чего начинается глава) себя вместо брата в рабы, приводит Йосефа к "признанию": "Я - Йосеф, которого Вы сюда продали!" - в слезах "открывается" братьям древнеегипетский премьер-министр, и, казалось бы, до конца последней серии совместной (израильско-египетской) двухсотсерийной кинокартины остаётся каких-нибудь десять минут - всё идёт к благополучному финалу, лучшему подарку для престарелых зрительниц. Однако, в отличие от более поздних человеческих образцов, сериал Вс-вышнего содержит множество смысловых ловушек, задних планов, полуоткрытых намёков. Похоже на то, что вместе с предыдущей главой завершается описание идеально продуманного и виртуозно исполненного эксперимента, поставленного не узнанным Йосефом. Восстановим краткую последовательность событий. Йосеф сообщает братьям о своих снах, главная тема которых господство Йосефа над братьями. Эти занимательные сновидения наиболее неприятны, скорее всего, именно для Йеуды (ему "на роду написано" быть царём, быть главным среди братьев, а тут молодой брат начинает претендовать - фактически - на его законное командное положение). Братья (по каким-то неведомым причинам) собираются убить (казнить) Йосефа. Йеуда предлагает (вместо убийства) продать брата в рабы (юноша, как будто бы собирался стать царём, стать главным, - пусть пока что побудет в рабах - до полного искоренения всех монархических фантазий). Йосеф (через двадцать лет) обвиняет братьев в шпионаже, выманивая, таким образом, любимого брата Биньомина к себе в Египет. Далее, подкинув ему кубок, "собирается" забрать его в рабы. Здесь завершается глава, ибо через мгновение (в монологе Йеуды) замкнётся круг Б-жественно идеального сюжета: царственный Йеуда, предложивший продать царственного Йосефа, предложит себя в рабы вместо Биньомина. Организованное, полностью подстроенное положение, в котором работорговец должен был объявить о своей готовности стать рабом (и, тем самым, искупить вину), пришло к своему триумфу. Выходит, что каждый из великих лидеров колен израилевых, каждый из двух царей добился унижения своего "оппонента" до рабства. Причём, не стоит апеллировать к тому, что Йосеф был рабом по-настоящему, а Йеуда - только предложил себя. Все тяжести положения Йосефа компенсируются тем, что Йеуда, в отличие от него, должен был сделать это сам, по собственной инициативе. То есть, унижение первого было вынужденным (братья продали, ничего не сделаешь), а унижение второго было добровольным (а значит, наиболее невыносимым для столь царственной натуры). Начало объяснения нашей главы в книге "Зоар" посвящено развёрнутому описанию встречи ("и приблизился к нему") двух Царей-Машиахов - сына Йосефа и сына Давида (происходящего от Йеуды). Видим, что оба родоначальника мессианских ветвей зачем-то попадают в Торе в состояние рабского унижения. Вспомним отрывок из Талмуда, рассказывающий о "беседе" царя Давида (только что окончательно вступившего в должность) с Царём царей всех царств, Святым, благословен Он. Смущённый Давид высказался в том смысле, что, мол, даже не знает, что сказать, попав на такую великую высоту, как руководство кошерным еврейским государством. Ответ был следующий (вместо "ну, не скромничай, ты достоин"). "Ты думаешь, царство Я даю тебе? Рабство Я даю тебе!". Правильное, соответствующее Закону руководство нашим народом - это не власть. Это - полная, рабская зависимость от Высшей Справедливости. Йосеф и Йеуда приучались к этому с самого начала истории обоих царских родов. Чтобы заложить правильное отношение в фундамент, чтобы проявлялось оно, как нынче говорят, на генетическом уровне. Ещё одно простое, но очень характерное наблюдение на эту же тему связано с самим фактом египетского рабства, которое начинается в последней строке нашей главы (когда говорится, что евреи в Египте перестали чувствовать себя гостями, как-то забыли, что собирались "ненадолго зайти" и начали "пускать корни"). Вся история этого рабства началась с того, что один из братьев был отличён отцом, возвышен над остальными. Своеобразная коронация "Йосефа в цветной рубашке", которая продолжилась его египетским политическим взлётом, стала отправной точкой (причиной?) путешествия в изгнание на более чем два века. Фактически безграничная власть еврея в чужой стране и первоначальное благоденствие его соплеменников (под крылышком олигарха) плавно перетекли в чудовищные, небывалые притеснения всего еврейского народа. Без комментариев. Упомянутый вроде бы благополучный финал с объятиями и слезами тоже (как и подготовка к нему) изобилует неожиданными, просто поразительными деталями. Начиная с первых слов ("Я Йосеф, которого вы сюда продали" - ну зачем он это говорит? Насколько лучше, безобиднее смотрится "Я Йосеф, ваш дорогой брат!") и заканчивая последним разговором (уже из следующей главы), где, после пышных похорон праотца Яакова, братья подсылают к Йосефу просителя, вроде бы умоляют простить за всё, а используют при этом очень неожиданные формулировки ("Отпусти нам грех, ибо злом заплатили мы тебе", не "злом за добро", а просто: "раа гмалуха", от слова "гмуль", "причитающаяся плата". То есть, мы, конечно, по делу тебя- но - всё равно извини, пожалуйста). На протяжении всех "диалогов примирения" словно какая-то тень обязательно маячит на заднем плане. Чего стоит, например, "успокоительная" реплика Йосефа: "Вы задумали против меня зло. Б-г перевернул его в благо". И Раши: "Если уж Вам (десятерым) Б-г не дал убить меня одного, то я один - вас десятерых - даже, мол, не буду пытаться". Приятнейшая встреча родных братьев после долгой разлуки. Напряжение не ослабевает до самого конца, вопрос "узнал ли, в итоге, Яаков" тоже повисает в воздухе. По последним благословениям, данным в следующей главе, видно, что, вроде бы, праотец всё понимал (раз прозрачно намекал Шимону и Леви на "вырывание быка" (символ Йосефа) и хвалил (примечательная тоже деталь) Йеуду за "неучастие в разрывании сына моего"). Видимо, поняв, что всё происшедшее - идеально вписывается в обещанное ещё Аврааму долгое изгнание с хорошим концом, а также - учитывая, что для какого-либо суда требуется хотя бы один свидетель (которого не было), Яаков решил не карать сыновей за содеянное. Впрочем, как полагают некоторые, праотец, в момент благословений, мог не осознавать до конца их содержания, ибо не сам Яаков был автором этой "могучей импровизации". Что ж, в таком тонком, малоизученном (а главное, плохо знакомом для наших современников) деле, как пророчество, могут встретиться любые способы передачи информации. Другое дело, что после всех перипетий, всех поворотов сюжета, до последнего разговора, родные братья продолжают в чём-то друг друга подозревать, не устают ждать удара. Тора описывает, как, открывшись братьям, Йосеф как-то слишком долго плакал на шее у любимого Биньомина. Раши цитирует из мидраша, что Йосеф, оказывается, оплакивал (вроде бы - с чего это вдруг) "два Храма, которые будут разрушены в наделе колена Биньомина". Посмотришь так повнимательнее на счастливое воссоединение еврейской семьи и перестанешь удивляться, почему Йосефу в процессе этого "воссоединения" привиделось именно это мрачное пророчество. Храм называется словом "баит", что означает "дом". Атмосфера в Доме Вс-вышнего полностью соответствует атмосфере в большом еврейском доме. Разрушения в семье и разрушения в Храме - параллельны. При всей практической трудности, понятно, с чего, с кого следует начинать строить Храм.