Ваикра Рассказывает: Рав Исроэль Зельман
Название третьей книги Торы, первой её главы и, одновременно, первое слово этой книги - "Ваикра" ("И воззвал") начинает речь Вс-вышнего, обращённую к Моше (опять же - впервые) из только что построенного Переносного Храма (Шатра Соборного). Очень длинное вступление к самому тексту, касающемуся жертвоприношений ("И воззвал к Моше, и говорил Вс-вышний ему из Шатра Соборного, говоря: говори сынам Израиля, и скажи ты им-"), Раши (вслед за Мидрашом) трактует весьма неожиданно. "Иди и скажи им слова увещевающие (диврей квушим - такие особенные наставления с упрёками): из-за вас Он говорит со мной; ведь так находим мы, что все 38 лет, когда были евреи в пустыне как отверженные (от разведчиков и далее), не уединялось Слово Вс-вышнего с Моше". Многие поколения мудрецов приводили разные разъяснения одного из первых в третьей книге Торы отрывков Мидраша, процитированного, кстати сказать, не полностью (кроме того текста, который приводит Раши, там ещё долго доказывается из разных мест ТаНаХа, что все пророки удостаивались Высочайшего Общения, прежде всего, в заслугу еврейского народа). О каких "увещеваниях и упрёках" идёт речь?
Первое объяснение из предлагаемых Сатмарским Ребе начинается с цитаты из 429-ой главы Свода Законов "Орах Хаим". Там, в начале раздела, касающегося Песаха, в комментарии "Турей Заав" разъясняется тонкость известной талмудической формулировки о заблаговременных толкованиях пасхальных законов во всех еврейских общинах. Написано, что "за тридцать дней до Песаха спрашивают и комментируют (шоалим ве-доршим) законы Песаха". К чему здесь слово "спрашивают", без которого, вроде бы, легко можно обойтись? Оказывается, главная цель всякого урока, всякого публичного выступления с толкованиями Закона в том, чтобы пробудить сердца слушателей, подвигнуть их к раскаянию и благу. А для достижения этой замечательной цели необходимо, чтобы слова самого толкователя тоже "шли от сердца", ибо, как сказано в Талмуде, "только то, что исходит из сердца, доходит до сердец". Вот об этом-то и просят (другой, тоже вполне легитимный перевод слова "шоалим") учителя Торы перед своими выступлениями, умоляют Хозяина Миров, чтобы Он ниспослал им такие мудрые и достойные слова, которые доходили бы до сердец и оставляли благой след. Однако, как бы и сколько бы ни молился учитель, и какие бы (в итоге) замечательные речи ни произносил, необходимо также, чтобы ученики, слушатели провели аналогичную (хотя, может быть, не столь обстоятельную) подготовку. В этом - одно из (воистину почти бесчисленных) разъяснений сказанной перед Синайским Откровением фразы "сделаем и послушаем" (наасе ве-нишма): сделаем определённую подготовительную работу (настроимся на восприятие Б-жественной мудрости) а потом - послушаем то, что принесёт учитель наш, Моше. В связи с этим интерпретируются слова о нелицеприятных увещеваниях (упомянутые в приведённом Раши отрывке Мидраша), те слова, с которых Моше должен был начать передачу полученной свыше информации. Сначала следовало сделать основательное внушение аудитории, дабы подготовить её, как следует, к восприятию. (Так и хочется "несанкционированно" добавить, что эта эксклюзивная подготовка к прослушиванию нового списка заповедей требовалась, прежде всего, потому, что изложение установлений о жертвоприношениях, связанных со значительными затратами, как-то особенно отталкивало, прямо таки отрицательно настраивало собравшихся). И надо же случится такому дивному неслучайному совпадению, что в тексте того же Мидраша (чуть раньше, в самых первых строках толкований третьей книги Торы) "вдруг" упоминается вышеприведённая крылатая фраза "сделаем и послушаем", ознаменовавшая "предсинайскую решимость" еврейского народа проделать всю необходимую подготовительную работу перед прослушиванием Законов Творца.
В русле этих рассуждений логично перейти, немного расширив обзор, к очень серьёзной, принципиальной проблеме "пророчества вообще". Как известно, этот дар (пожалуй, величайший из доступных созданиям из плоти и крови) неразрывно связан с существованием Храма. В частности, в широко известной книге "Кузари" автор подробно и очень обстоятельно объясняет, как это получилось, что после разрушения Первого Храма, в Вавилоне пророчество всё-таки существовало, и приходит к тому, что все пророки того времени застали Первый Храм, видели его, совершали восхождения в Святой Город, как положено по Закону, и только поэтому сохранили чудесный дар (именно в порядке неких "остаточных явлений", "прекрасных воспоминаний" об отстроенном Йерушалаиме). Ещё одно важнейшее условие обсуждаемой прямой связи между Вс-вышним и человечеством связано с "современным состоянием поколения" (мацав а-дор): люди должны подходить для прослушивания слов пророка (опять же - обязательно должны быть готовы воспринимать Б-жественное), иначе - пророчество прерывается. Отсюда очередное углубление смысла сказанного евреями у горы Синай: сделаем подготовку и послушаем пророка, ведь если мы не будем готовы, он (великий праведник, святой человек, полностью - сам по себе - готовый к задушевным беседам с Б-гом) всё равно (из-за нашей непригодности) никакой информации свыше не получит. Что и написано в продолжении процитированного в самом начале пояснения Раши: потому ты должен сказать им тяжёлые, наставительные слова о подготовке к великому уроку, что, если они, не дай Б-г, готовы не будут, урок просто не состоится, ибо - далее по тексту Раши из Мидраша - откровения, которых удостаивались все пророки, были дарованы, прежде всего, в заслугу еврейского народа, в заслугу тех, кому были обращены.
Однако, самый, бесспорно, удивительный отрывок из Мидраш Раба (в главе "Экев"), связанный с многократно упомянутым великим Синайским изречением, рассказывает о царе, который подарил некой принцессе в день свадьбы две жемчужины. И когда молодая царица потеряла одну из них, царь (надо полагать с особым значением) посоветовал беречь вторую. Так Святой, благословен Он, "посвятил" себе евреев фразой (той самой) "наасе ве-нишма", и, когда они сделали тельца и "потеряли" первое слово, сказал им Моше: "Вы потеряли "наасе" ("сделаем"). Храните "нишма" ("послушаем")", и передал евреям молитву "Шма Исраэль" ("Слушай, Израиль!"). Сатмарский ребе уточняет, почему упомянутый страшный грех связывается с потерей только одной "жемчужины", и приводит некое, мягко говоря, необычное "объяснение тельца" (данное ещё в памятном первом разговоре на Синае - сразу после Высочайшего Сообщения о происходящих внизу безобразиях). Мидраш Раба (глава "Ки Тиса"): "Сказал Моше: "Хозяин мира! Так сказал Ты на Синае: "Я Б-г, Вс-вышний твой", "Вс-вышний ваш" не сказано, разве не мне сказал Ты? А я разве нарушил Твоё речение?"". Поразительный аргумент. Моше, выгораживая евреев, утверждает, что Десять Заповедей, сформулированные от начала до конца (включая, естественно, тот страшный запрет, который был тогда нарушен евреями) во втором лице единственного числа, были обращены только к самому Моше (хотя, как неоднократно объяснено в том же тексте Мидраш Раба, каждая из десяти заповедей как бы "представлялась" каждому из шестисот тысяч евреев на подходящем для него уровне глубины понимания и осознанно принималась). Вся эта цепочка выше приведённых отрывков из Мидраша завершается разъясняющим высказыванием раби Элазара (там же, в продолжении нашей главы). "Несмотря на то, что дала Тора ограничение (сьяг) евреям на Синае, они не наказывались за неё до того, как она была повторена в Шатре Соборном". Это соответствует мнению раби Ишмаэля из трактата "Звахим", где на 115-ом листе написано, что "общие правила (клалот) даны на Синае, а детали (пратот) - в Шатре Соборном". То есть, до построения Переносного Храма евреев невозможно было наказывать за нарушения Закона по причине элементарного незнания деталей запретов и предписаний. И, если возникает резонный вопрос, за что, в таком случае, были сурово наказаны участники упомянутого выше страшного греха, то оказывается, что причина всех наказаний в той самой фразе "сделаем и послушаем", произнесение которой стало добровольным принятием заповедей ещё до разъяснения всех их тонкостей. Однако, если учесть, что всё переданное в момент Синайского Откровения воспринималось каждым из участников Дарования Торы в соответствии с его уровнем, то понятно, что Моше, непосредственно получавший всю информацию, знал несравнимо больше, чем остальные. Отсюда и необычайный аргумент: Вс-вышний обращался, прежде всего, к Моше, а остальные, хоть и обещали "делать и слушаться", но всё-таки ведь не слышали никаких деталей, очень мало знали о заповедях. Это и выражено в словах Моше о том, что Десять Заповедей были обращены "лично к нему, а не к остальным евреям". Прослеживая (вместе с Сатмарским ребе) эту сложную, очень специфическую логическую цепочку, в который раз убеждаемся, что одно из важнейших качеств лидера - потрясающая способность находить самые неожиданные оправдания для тех, кого он ведёт.
Возвращаясь к тому, с чего начинали, отмечаем ещё один повод поговорить с евреями в упомянутом у Раши тяжёлом, наставительном тоне. Пришло время объяснить соплеменникам, что теперь, когда Шатёр Соборный построен, "по всем мнениям" начинается новая эпоха полной ответственности за содеянное-