Раздел: Четвертая книга Торы - Бамидбар

Недельная глава “Хукат” (“Закон”) начинается с одного из законов очищения от ритуальной нечистоты — закона о красной корове. Глава рассказывает о странствовании евреев в последний, сороковой год их пребывания в пустыне. Много важных событий произошло в этом году: умерли Мирьям и Аhарон; колодец Мирьям покинул общину, и у евреев начались проблемы с водой; на пути к Обетованной Земле евреи вступали в населенные области, и им приходилось либо обходить их стороной, как Эдом, либо воевать с теми, кто их не пропускал, как с эморитянами. Кончается глава сообщением о том, что евреи приблизились к границам Эрец-Исраэль и остановились на восточном берегу Ярдена, напротив Йерихо.
Первые слова недельной главы — “Зот хукат-hа-Тора” (“Вот закон Торы”). Поэтому она и называется “Хукат” (от слова хок — “закон”).
Существование мира регулируется законами. Есть установленные Творцом законы природы. Многие из них уже уловлены и изучены естественными науками, мы умеем их констатировать и даже использовать. Но хотя мы освоили эти законы практически, суть их остается для нас загадкой. Понять, почему они действуют так, а не иначе, мы не в состоянии. Почему, например, между физическими телами существует притяжение? Как бы глубоко ни был нами изучен закон всемирного тяготения, ответа на вопрос мы не находим. Этот факт четко сформулировал выдающийся физик Макс Планк. В одной из своих книг он пишет: “Наука не может окончательно разгадать тайны природы. Ведь, в конце концов, мы сами — часть природы, часть той тайны, которую пытаемся раскрыть”.
Среди законов поведения, данных нам Творцом мира и человека, тоже много таких, которые мы не понимаем. Б-г указал нам, как вести себя в жизни для того, чтобы осуществить свое предназначение. Эти указания подобны инструкциям, прилагаемым к механизму и объясняющим, как им пользоваться (мы уже прибегали к этой аналогии, говоря о главе “Лех леха” книги “Брешит”).
Некоторым из этих “инструкций” мы можем дать логическое объяснение — такие предписания Тора называет мишпатим. Требование уважать родителей, запреты воровать и убивать кажутся нам понятными и необходимыми.
Объяснимы с нашей точки зрения и заповеди эдот — “свидетельства” — например, требование праздновать Песах в память об исходе из Египта.
Но есть законы, не объяснимые в пределах человеческого опыта, хотя, безусловно, имеющие основание в тайнах творения. Эту третью категорию заповедей Тора называет хуким, словом, которым названа эта недельная глава.
Мы выполняем их как приказ Б-га. И до известной степени (далеко не всегда!) можем осознать их действие через последствия наших поступков. Беседуя о главе “Бехукотай” книги “Ваикра”, мы уже отмечали одну из таких непостижимых причинно-следственных связей, зафиксированных в жизненном опыте еврейского народа: когда израильтяне жили в своей стране по законам Всевышнего, им всегда сопутствовали удача и процветание (времена царей Шломо, Йеhошафата, Хизкияhу и др.), и наоборот: во времена царей-отступников (Ахаз, Еhояким и др.) случались войны и голод (Млахим II, гл. 16, 23, 24).
В этой главе речь идет только об одном законе — и одном из самых, пожалуй, загадочных. Это закон о красной корове, пеплом которой снимается нечистота от умершего, знакомый вам по двум упоминаниям: мы говорили о нем, анализируя главу “Трума” книги “Шмот” и главу “Насо” книги “Бемидбар”.
Мы уже говорили о том, что человек, который коснулся мертвеца, нес гроб с мертвым телом или находился под одной крышей с умершим евреем, становится нечистым. На такого человека, как вы знаете, налагаются те же ограничения, что и в случаях нечистоты от контакта с трупом умершего животного: он не имеет права войти в Храм, есть мясо жертвы или труму. Где об этом сказано в Торе? Именно в этой главе (19:13-16).
Но если в случаях нечистоты, о которых говорит книга “Ваикра”, человек очищается омовением и принесением жертвы, то осквернившийся прикосновением к мертвецу очищается другой, особой процедурой. В чем она состоит?
Тора предписывает взять “корову красную цельную (то есть безупречно красную, уже два волоска другого цвета сделают ее непригодной. — И. З.), у которой нет увечья, на которой не было ярма” (19:2), и передать ее Эльазару-коhену. Тот должен вывести корову за пределы стана и присутствовать при ее убое, затем семикратно побрызгать ее кровью “в направлении передней стороны Шатра Собрания (то есть в направлении Святая святых. — И. З.)” (19:4) и полностью сжечь тушу, бросив в огонь кедровую ветку и траву иссоп, связанные шерстью красного цвета. Пепел сожженного животного “будет храниться у общины сынов Израиля” (19:9). Он хранится вне стана и используется для очищения тех, кто в этом нуждается.
Как производится очищение? Пепел разводят родниковой водой и брызгают ею на нечистого человека на третий и на седьмой день после того, как он стал нечист. Затем тот окунается в миквэ и становится чистым.
Перед нами — типичный пример закона категории хок. Из рассмотренных здесь заповедей к числу законов такого типа относятся все законы о жертвоприношениях и о нечистоте, а из заповедей, которые мы не упоминали, — запрет надевать одежду, в ткани которой есть и овечья шерсть, и лен (такое сочетание называется шаатнез), и некоторые другие законы.
Суть этих заповедей скрыта от нас, но какие-то объяснения возможны и здесь. Так, Раши от имени раби Моше hа-Даршана указывает на связь между заповедью о красной корове и грехом поклонения золотому тельцу.
Евреи настойчиво добивались от Аhарона, чтобы он помог им сделать золотого тельца, и отдали для этой цели свои золотые украшения. Неодушевленному, “мертвому” предмету они воздали почести как Б-жеству. Теперь, осквернясь от мертвого тела, они станут выполнять для очищения совсем непонятную заповедь.
“Корову красную”. Почему именно корову?
Если сын служанки насорил в доме, где она работает, естественно потребовать от нее, чтобы она убрала помещение. Евреи загрязнили себя историей с золотым тельцом — теперь корова должна очистить их от нечистоты.
Почему красную? Красный цвет символизирует грех, как сказано: “Если ваши грехи будут красны...” (Йешаяhу, 1:18).
“Цельную” (на иврите — тмима). После получения Торы и до поклонения золотому тельцу евреи были духовно цельными. “Цельная” корова поможет им вновь обрести это утраченное качество.
“На которой не было ярма”. Изготовив золотого идола, израильтяне показали, что снимают с себя ярмо Небес. Теперь, исполняя закон о корове, не знавшей ярма, они подтвердят, что признают власть Всевышнего.
“И передайте ее Эльазару-коhену” — напоминание о нажиме, который в истории с золотым тельцом евреи оказали на Аhарона-первосвященника.
“И сожгут корову” — аналогия с тем, как Моше сжег тельца.
“И возьмет... коhен кедровую ветку, и иссоп, и червленую нить, и бросит на [место] сожжения коровы” (19:6) — возьмет три вида предметов соответственно трем тысячам человек, пострадавшим из-за тельца. О значении кедра, иссопа и червленой нити мы уже говорили (глава “Мцора” книги “Ваикра”). Кедр выше других деревьев, а иссоп — трава. Пусть тот, кто гордился и считал себя кедром, почувствует, что находится на одном уровне с иссопом и червяком, кровью которого окрашена нить.
“Будет храниться у общины сынов Израиля” — как грех поклонения золотому тельцу, вина за который лежит и на грядущих поколениях (“...В день взыскания взыщу с них за их грех” — Шмот, 32:34).
В законе о красной корове есть особенно странная деталь, даже как будто нелогичная. Пепел этой коровы очищает, однако все, кто принимал участие в его приготовлении, становятся нечисты. Как это объяснить? Корова оскверняет всех, кто занимается ею, подобно тому, как золотой телец осквернил всех, кто занимался им.
Так же, как евреи очистились от греха изготовления тельца тем, что сожгли его, т. е. его золой, они очистятся пеплом красной коровы от нечистоты, вызванной контактом с мертвым телом.
Итак, евреи странствуют последний год. В первый месяц этого года они пришли в пустыню Цин и остановились в Кадеше. Здесь умерла и была погребена Мирьям. С ее смертью исчез сопровождавший евреев в пустыне колодец Мирьям, не стало у них воды, и они обрушились с упреками на Моше и Аhарона.
“И спорил народ с Моше... 'Для чего привели вы общину Г-спода в эту пустыню, чтобы умерли тут мы и скот наш? И зачем вы вывели нас из Египта?..' И Г-сподь говорил Моше так: 'Возьми посох и собери общину, ты и Аhарон, твой брат, и скажите скале на глазах у них, и даст она воду... и напоишь ты общину и их скот'. И собрали Моше и Аhарон общество перед скалою. И сказал им [Моше]: 'Слушайте же, строптивые! Из этой ли скалы извлечь нам для вас воду?' И поднял Моше руку свою, и ударил скалу своим посохом дважды, и обильно полилась вода, и пила община и их скот. И Г-сподь сказал Моше и Аhарону: 'За то, что вы не поверили Мне, чтобы явить Мою святость на глазах у сынов Израиля, не введете вы эту общину в страну, которую Я дал им'“ (20:3-5, 7, 8, 10-12).
Все комментаторы задаются вопросом: в чем провинились Моше и Аhарон? Два из их объяснений мы приведем здесь.
По мнению Раши, основного комментатора Танаха, грех Моше был в том, что он ударил по скале, тогда как ему было велено обратиться к ней со словами. Веление Б-га надо исполнять в точности, ничего не изменяя. Если бы Моше не ударил по скале, а лишь объявил ей волю Б-га, в результате чего из скалы забил бы родник, то психологический эффект этого чуда был бы сильнее. Человеку свойственно извлекать уроки из того, что он видит. Что увидели здесь евреи? Когда бьют — слушаются. А если бы камень дал воду после слов Моше, люди бы сказали: если даже камень слышит слово Всевышнего и исполняет Его волю, мы тем более должны слушаться Творца.
Рамбам говорит: грех заключался в том, что Моше рассердился — назвал евреев строптивыми — и в гневе ударил по скале. А рассердился вождь вот почему: сначала он обратился к скале с приказом — но не успела еще потечь из нее вода, как евреи стали нервничать и потребовали от Моше обратиться к другой скале, на которую не указал Всевышний. Моше не только позволил себе гневаться, но — что еще хуже — дал повод другим оправдывать собственную вспыльчивость: если уж величайший из пророков не сдержал гнев, что с нас спрашивать!
А в чем была вина Аhарона? Увидев, что Моше разгневан, Аhарон должен был его успокоить.
Талмуд приводит множество высказываний еврейских мудрецов о пагубном влиянии гнева.
Сказал Реш-Лакиш: “Когда человек впадает в гнев, то если он мудрец — мудрость покидает его, а если пророк — пророчество оставляет его” (Талмуд, Псахим, 66б).
Сказал р. Мани бар-Патиш: “Даже если гневливому предопределен высокий пост, он его не удостоится” (там же).
Сказал р. Йонатан: “Вспыльчивого постигнут все наказания ада” (Талмуд, Недарим, 22а).
Рабейну Ашер говорит, что гнев столь же болезнен для организма, как адские мучения — для души.
“Гнев приводит к тому, что человек может сдерзить даже Б-гу” (Сефер хасидим, 145).
Рав Нахман бар Ицхак говорит (Талмуд, Недарим, 22б): “Если видишь человека, который часто впадает в гнев, знай, что грехов у него больше, чем заслуг, как сказано: 'У того, кто сердится, много грехов'“ (Мишлей, 29:22).
Бар-Капара говаривал: “Раздражительный не выигрывает ничего, кроме своей раздражительности” (Талмуд, Кидушин, 40б,41а).
В “Сефер хасидим” (145) написано: “Сердитые люди умирают прежде времени, как сказано: 'Глупца убивает гнев' (“Иов”, 5:2)”.
Все мы знаем, что гнев — нередкая причина сердечных приступов. И все мы при желании можем сдержать свои эмоции. Но вот что странно. Обходись нам каждое злое слово в сотню долларов, мы как-нибудь умудрились бы свести их количество к минимуму. Почему же мы не делаем этого ради собственного здоровья? Ведь оно дороже денег!
В момент гнева человека покидает вера. Если бы он верил, что все от Б-га, что Всевышний испытывает его выдержку, он бы не вышел из себя. Раз уж назначено ему Небом огорчение, он непременно его испытает, если не от человека, который рассердил его в данную минуту, то от чего-то другого (по книге Алтер Ребе “Ликутей-амарим”).
Раби Хаим Виталь в своем труде “Шаар руах hа-кодеш” приводит слова святого кабалиста Аризаля. Тот говорил, что гнев хуже других грехов, — даже если еврей сердится из-за того, что кто-то нарушает святую заповедь. В гневе человек перестает быть самим собой, поступает не так, как поступил бы в спокойном состоянии. Он может даже поднять руку на ближнего. На время его покидает святая душа. Гнев — это временное самоубийство.
Человека, охваченного гневом, приравнивают к идолопоклоннику: ведь в этот миг он, как мы уже говорили, теряет веру в то, что и огорчение, и радость приходят к нам по воле Всевышнего, он ничего не видит и не слышит вокруг, кроме себя.
Мне так хочется убедить моих читателей в том, какое это благо — уметь обуздывать свой гнев, что я готов приводить все новые и новые примеры.
Перед смертью отец завещал сыну, всегда относившемуся к нему с величайшим почтением: “Ты уважал меня при жизни, уважай и после смерти. Запомни мою просьбу: если вдруг рассердишься, дай своему гневу 'переночевать', смолчи до следующего утра”.
Спустя какое-то время после смерти отца сын его уехал по делам в заморские страны, оставив дома беременную жену. Много лет пробыл он вдали от семьи и наконец вернулся в свой город. Дело было поздней ночью. С радостным волнением возвратившийся открыл дверь и вошел в прихожую. Вдруг он услышал из спальни мужской голос и звук поцелуя. В гневе вошедший выхватил меч, но... вспомнил завет отца и остановился. И тут раздался голос жены: “Сын мой, много лет прошло с тех пор, как уехал за море твой отец! Не знает он, что у него родился мальчик, что вырос он и пришло время его женить...”
Воскликнул этот человек: “Слава Всевышнему, что я сдержал гнев! И благословен мой отец, который завещал мне это!” (Сефер хасидим, 655).
У р. Йехиэля-Михла из Злочева остались от отца очень ценные тфилин. Богатые хасиды готовы были немало заплатить за них, но р. Йехиэль-Михл, несмотря на свою бедность, даже слушать не хотел о продаже. Как ни уговаривала его жена: “Ведь у тебя есть еще одни, тоже хорошие, а мы так нуждаемся”, — ее просьбы не действовали.
Приближался праздник Сукот. Раздобыть в той местности этрог было очень трудно. Но вот кто-то привез издалека прекрасный плод, за который просил большие деньги. Не видя другого выхода, р. Йехиэль-Михл продал драгоценные тфилин и купил этрог. Когда его жена узнала об этом, она рассердилась: “Ты не продал тфилин, чтобы спасти семью от нужды и голода, а из-за этрога — продал?!”
По неосторожности жены этрог упал и стал непригодным для исполнения заповеди. Р. Йехиэль-Михл промолвил: “Владыка мира! У меня нет больше тфилин, нет и этрога. Но гнева у меня тоже не будет. Так что одно в моем доме останется — мир”. Во сне явился ему отец и сказал: “То, что ты не разгневался, оценили на Небесах выше, чем покупку дорогого этрога”.
Раби Нахман из Брацлава рассказывал, что по натуре был очень вспыльчив, но, работая над собой, добился того, что никогда не сердился, что бы ему ни сказали и как бы при нем ни поступали.
Раби Менахем-Мендл из Любавичей, автор hалахического труда “Цемах цедек”, никогда не впадал в гнев. Бывали случаи, когда ему говорили, что в подобной ситуации сердиться не только разрешается, но предписывается: благородный гнев здесь — мицва. Тогда он принимался за Талмуд и своды законов, чтобы удостовериться, действительно ли заповедано в данном случае сердиться. Пока он искал, что могло остаться от вспышки гнева?
Кадеш, где остановились евреи, находился на границе со страной Эдом. Посол израильтян попросил у царя Эдома разрешения пройти через его земли в Эрец-Исраэль:
“'[Позволь] нам пройти по твоей земле. Не пройдем по полю и по винограднику и не будем пить воду из колодцев. По главной дороге пойдем, не уклоняясь ни вправо, ни влево, пока не перейдем твою границу'. И сказал ему Эдом: 'Не пройдешь через меня, а [если не послушаешься], я с мечом выйду навстречу тебе'. И сказал ему [посол от имени] сынов Израиля: 'По проложенной дороге пройдем, и если воду твою будем пить, я и мой скот, то заплачу за нее...' И сказал он: 'Не пройдешь'. И... отошел Израиль от него” (20:17-21).
Как видите, царь отказал (ниже станет понятно, почему мы так полно цитируем этот отрывок Торы).
Евреи двинулись в обход вдоль границы Эдома и пришли в hор hа-hар (букв. “гора на горе”, меньшая на большей). Здесь в первый день месяца ав умер Аhарон-первосвященник, и оплакивал его весь дом Израиля тридцать дней.
О Моше сказано: “И сыны Израиля оплакивали Моше на равнинах моавитских тридцать дней...” (Дварим, 34:8). А про Аhарона сказано: “...и оплакивали они Аhарона тридцать дней, весь дом Израиля” (Бемидбар, 20:29) — то есть и мужчины, и женщины: Аhарона все любили.
Почему? Это был человек, который всю жизнь помогал установлению мира между людьми. Он был мастером мирить поссорившихся, был в этом весьма изобретателен. Талмуд приводит, например, такую сценку. Поссорились двое. Встречает Аhарон одного из них и говорит: “Сын мой, я видел того, кто тебя оскорбил. Он очень жалеет об этом, чуть не плачет”. Потом отправляется к другому и говорит примерно то же. Поссорившиеся встречаются и становятся друзьями.
Об Аhароне сказано: “В мире и честности ходил он со Мной и многих отвратил от греха” (Малахи, 2:6).
Говорит раби Меир: “Человек стал себя вести нехорошо. Встречается ему Аhарон, здоровается, беседует с ним. Когда впоследствии этот еврей близок к тому, чтобы согрешить, ему вдруг приходит на ум: как же я потом посмотрю в лицо Аhарону! Знай праведник, что я сделал, он бы стыдился со мной разговаривать”.
Много пар, оказавшихся на грани развода, помирил Аhарон. И тысячи евреев в том поколении носили его имя: они родились от супругов, которые решили было разойтись, но помирились благодаря ему.
Давая сыновьям это имя, приговаривали: пусть он будет похож на Аhарона!
Не случайно сказал hилель: “Будь учеником Аhарона: стремись к миру [в своей среде] и добивайся мира, люби людей и приближай их к Торе”.
После смерти Мирьям евреев покинул колодец, после смерти Аhарона от них ушли облака, без малого сорок лет защищавшие их в пустыне от палящего солнца (спустя некоторое время и то, и другое вернулось благодаря молитвам Моше).
Услышав об этом, царь близлежащей страны, Арада, решил, что теперь евреи беззащитны, и напал на них. Те, с Б-жьей помощью, разбили его и двинулись дальше.
Завершив обход Эдома, израильтяне подошли к границе Моава, царь которого тоже не позволил им пройти через свою территорию. Обходя Моав, евреи оказались у реки Арнон, омывающей его с севера и граничащей с Эмори. Зная, что на днях они должны тут появиться, враги подстерегали их, собираясь атаковать пришельцев.
И здесь произошло чудо. По обоим берегам реки Арнон были горы, а в них — пещеры. Враги евреев укрылись там и готовились к нападению. И вдруг — землетрясение! Горы сдвинулись, и все эморитяне были раздавлены сдвинувшимися горами. Евреи прошли эти места, так и не узнав, что их ожидала засада. Им стало известно об этом только позже.
“Потому и сказано в книге битв Г-спода: 'Происшедшее в Красном море и у русел [притоков] Арнона...'“ (21:14). События, которые произошли с евреями у реки Арнон, были чудом, как и события у Красного моря: враги Израиля погибли в обоих случаях.
Мы часто оказываемся спасенными от многих бед, не зная, как это произошло. Это и есть скрытые чудеса “Того, Кто один творит великие чудеса, ибо милость Его навеки” (Тhилим, 136:4).
Прежде чем евреи подошли к реке Ярден у границы Эрец-Исраэль и остановились напротив города Йерихо, им пришлось участвовать еще в двух сражениях: с царем эморитян Сихоном и с царем Башана Огом. Оба сражения завершились, с Б-жьей помощью, их победой.
Выше мы подробно цитировали отрывок, в котором Израиль обращается к Эдому за разрешением пройти по его территории. Теперь, в эпизоде с Сихоном, Тора повторяет буквально тот же текст (21:21-23): “И послал Израиль послов к Сихону, царю эморитянскому, сказать: '[Позволь] мне пройти по твоей земле! Не станем заходить в поля и виноградники, не будем пить воду из колодцев, по главной дороге пойдем, пока не перейдем твою границу'. Но не позволил Сихон Израилю пройти через свой предел; и собрал Сихон весь народ свой, и выступил против Израиля в пустыню”.
А в стихе 33 сказано: “...и выступил против них Ог, царь башанский, он и весь его народ...”
Зачем эти повторы и подробности? Чтобы подчеркнуть: Израиль никогда не был агрессором. Не был и не будет.